Неточные совпадения
Одним словом, революция бескровная, но величайшая революция, сначала в
маленьком кругу нашего уезда, потом губернии, России, всего
мира.
— Да что же, я не перестаю думать о смерти, — сказал Левин. Правда, что умирать пора. И что всё это вздор. Я по правде тебе скажу: я мыслью своею и работой ужасно дорожу, но в сущности — ты подумай об этом: ведь весь этот
мир наш — это
маленькая плесень, которая наросла на крошечной планете. А мы думаем, что у нас может быть что-нибудь великое, — мысли, дела! Всё это песчинки.
— И такой скверный анекдот, что сена хоть бы клок в целом хозяйстве! — продолжал Плюшкин. — Да и в самом деле, как прибережешь его? землишка
маленькая, мужик ленив, работать не любит, думает, как бы в кабак… того и гляди, пойдешь на старости лет по
миру!
Два-три десятка детей ее возраста, живших в Каперне, пропитанной, как губка водой, грубым семейным началом, основой которого служил непоколебимый авторитет матери и отца, переимчивые, как все дети в
мире, вычеркнули раз-навсегда
маленькую Ассоль из сферы своего покровительства и внимания.
— Интересный
малый. Из тех, которые мечтают сделать во всем
мире одинаково приятную погоду…
Но слова о ничтожестве человека пред грозной силой природы, пред законом смерти не портили настроение Самгина, он знал, что эти слова
меньше всего мешают жить их авторам, если авторы физически здоровы. Он знал, что Артур Шопенгауэр, прожив 72 года и доказав, что пессимизм есть основа религиозного настроения, умер в счастливом убеждении, что его не очень веселая философия о
мире, как «призраке мозга», является «лучшим созданием XIX века».
Например, обломовского кучера он любил больше, нежели повара, скотницу Варвару больше их обоих, а Илью Ильича
меньше их всех; но все-таки обломовский повар для него был лучше и выше всех других поваров в
мире, а Илья Ильич выше всех помещиков.
В доме какая радость и
мир жили! Чего там не было? Комнатки
маленькие, но уютные, с старинной, взятой из большого дома мебелью дедов, дядей, и с улыбавшимися портретами отца и матери Райского, и также родителей двух оставшихся на руках у Бережковой девочек-малюток.
Осталось за мной. Я тотчас же вынул деньги, заплатил, схватил альбом и ушел в угол комнаты; там вынул его из футляра и лихорадочно, наскоро, стал разглядывать: не считая футляра, это была самая дрянная вещь в
мире — альбомчик в размер листа почтовой бумаги
малого формата, тоненький, с золотым истершимся обрезом, точь-в-точь такой, как заводились в старину у только что вышедших из института девиц. Тушью и красками нарисованы были храмы на горе, амуры, пруд с плавающими лебедями; были стишки...
Уж не
малое богатство, не сто тысяч, не миллион, а целый
мир приобретешь!
Мир тогда сжался на
маленьком лоскутке: над ним и играло всей силой своей солнце судьбы, и сюда чуть-чуть долетали его лучи.
А с другой стороны, Надежда Васильевна все-таки любила мать и сестру. Может быть, если бы они не были богаты, не существовало бы и этой розни, а в доме царствовали тот
мир и тишина, какие ютятся под самыми
маленькими кровлями и весело выглядывают из крошечных окошечек. Приятным исключением и нравственной поддержкой для Надежды Васильевны теперь было только общество Павлы Ивановны, которая частенько появлялась в бахаревском доме и подолгу разговаривала с Надеждой Васильевной о разных разностях.
Не слабой и
маленькой, а сильной и большой победит она соблазн царства этого
мира.
Не меньший ужас должен возникнуть с открытием
мира бесконечно
малого.
Только
маленькие народы и государства соглашаются на чисто национальное существование, не претендуют быть
миром.
Можно установить четыре периода в отношении человека к космосу: 1) погружение человека в космическую жизнь, зависимость от объектного
мира, невыделенность еще человеческой личности, человек не овладевает еще природой, его отношение магическое и мифологическое (примитивное скотоводство и земледелие, рабство); 2) освобождение от власти космических сил, от духов и демонов природы, борьба через аскезу, а не технику (элементарные формы хозяйства, крепостное право); 3) механизация природы, научное и техническое овладение природой, развитие индустрии в форме капитализма, освобождение труда и порабощение его, порабощение его эксплуатацией орудий производства и необходимость продавать труд за заработную плату; 4) разложение космического порядка в открытии бесконечно большого и бесконечно
малого, образование новой организованности, в отличие от органичности, техникой и машинизмом, страшное возрастание силы человека над природой и рабство человека у собственных открытий.
Человек свободен признавать реальным лишь очень
малый, очень поверхностный
мир, он свободен отрицать свою свободу.
Мы встречали Новый год дома, уединенно; только А. Л. Витберг был у нас. Недоставало
маленького Александра в кружке нашем, малютка покоился безмятежным сном, для него еще не существует ни прошедшего, ни будущего. Спи, мой ангел, беззаботно, я молюсь о тебе — и о тебе, дитя мое, еще не родившееся, но которого я уже люблю всей любовью матери, твое движение, твой трепет так много говорят моему сердцу. Да будет твое пришествие в
мир радостно и благословенно!»
За
малым и раздельным в
мире я вижу духовную действительность, из которой проливается свет на все.
Жизнь делается плоской,
маленькой, если нет бога и высшего
мира.
С детства я много читал романов и драм,
меньше стихов, и это лишь укрепило мое чувство пребывания в своем особом
мире.
В то время о «школьной политике» еще не было слышно; не было и «злоумышленных агитаторов», волнующих молодежь. Кругом гимназии залегла такая же дремотная тишь. Два — три номера газеты заносили слухи из далекого
мира, но они были чужды
маленькому городку и его интересам, группировавшимся вокруг старого замка и живого беленького здания гимназии.
Но самое большое впечатление произвело на него обозрение Пулковской обсерватории. Он купил и себе ручной телескоп, но это совсем не то. В Пулковскую трубу на луне «как на ладони видно: горы, пропасти, овраги… Одним словом — целый
мир, как наша земля. Так и ждешь, что вот — вот поедет мужик с телегой… А кажется
маленькой потому, что, понимаешь, тысячи, десятки тысяч… Нет, что я говорю: миллионы миллионов миль отделяют от луны нашу землю».
Другим и, может быть, еще более тяжким впечатлением улицы был мастер Григорий Иванович. Он совсем ослеп и ходил по
миру, высокий, благообразный, немой. Его водила под руку
маленькая серая старушка; останавливаясь под окнами, она писклявым голосом тянула, всегда глядя куда-то вбок...
Церковь — душа
мира, и лишь в премудрой душе
мира, в премудрой женственности — Софии — оба космоса —
малый и большой — брачно сливаются в познании.
Через отречение от
малого разума, от рассудка и приобщение к большому разуму, к Логосу, человек прозревает сквозь хаос, сквозь фатум природы Разум
мира, Смысл
мира.
Отречение от разума
мира сего — безумие в Боге есть высший подвиг свободы, а не рабство и мракобесие: отречением от
малого разума, преодолением ограниченности логики обретается разум большой, входит в свои права Логос.
Это и значит, что в «безумии», в отречении от
малого разума есть стяжание себе большого разума, а в «мудрости
мира сего», в торжестве
малого разума отсутствует большой разум, есть «безумие перед Богом».
Мир, сверкавший, двигавшийся и звучавший вокруг, в
маленькую головку слепого проникал главным образом в форме звуков, и в эти формы отливались его представления. На лице застывало особенное внимание к звукам: нижняя челюсть слегка оттягивалась вперед на тонкой и удлинившейся шее. Брови приобретали особенную подвижность, а красивые, но неподвижные глаза придавали лицу слепого какой-то суровый и вместе трогательный отпечаток.
Сгоревшее имение, с разбредшимися по
миру мужиками, было продано за долги; двух же
маленьких девочек, шести и семи лет, детей Барашкова, по великодушию своему, принял на свое иждивение и воспитание Афанасий Иванович Тоцкий.
В
мире о нравах и жизни нового гражданского Дома имели гораздо
меньше верных сведений, чем о жизни в старых католических монастырях, о которых когда-то любили рассуждать.
Тамара не сразу поехала в дом. Она по дороге завернула в
маленькую кофейную на Католической улице. Там дожидался ее Сенька Вокзал — веселый
малый с наружностью красивого цыгана, не черно, а синеволосый, черноглазый с желтыми белками, решительный и смелый в своей работе, гордость местных воров, большая знаменитость в их
мире, изобретатель, вдохновитель и вождь.
Это свойство не могло происходить из моей природы, весьма сообщительной и слишком откровенной, как оказалось в юношеских годах; это происходило, вероятно, от долговременной болезни, с которою неразлучно отчужденье и уединенье, заставляющие сосредоточиваться и
малое дитя, заставляющие его уходить в глубину внутреннего своего
мира, которым трудно делиться с посторонними людьми.
Не забудьте, что я ничего не ищу, кроме «благих начинаний», а так как едва ли сыщется в
мире человек, в котором не притаилась бы хотя
маленькая соринка этого добра, то понятно, какой перепутанный калейдоскоп должен представлять круг людей, в котором я обращаюсь.
На деле он довольствовался очень
малым, но глазами захапал бы, кажется, целый
мир.
В лесу, одетом бархатом ночи, на
маленькой поляне, огражденной деревьями, покрытой темным небом, перед лицом огня, в кругу враждебно удивленных теней — воскресали события, потрясавшие
мир сытых и жадных, проходили один за другим народы земли, истекая кровью, утомленные битвами, вспоминались имена борцов за свободу и правду.
Утро. Сквозь потолок — небо по-всегдашнему крепкое, круглое, краснощекое. Я думаю — меня
меньше удивило бы, если бы я увидел над головой какое-нибудь необычайное четырехугольное солнце, людей в разноцветных одеждах из звериной шерсти, каменные, непрозрачные стены. Так что же, стало быть,
мир — наш
мир — еще существует? Или это только инерция, генератор уже выключен, а шестерни еще громыхают и вертятся — два оборота, три оборота — на четвертом замрут…
Все это было совсем близко от меня, мне видны были мельчайшие детали, и очень ясно запомнилась тонкая, длинная шея и на виске — путаный переплет голубых жилок, как реки на географической карте
маленького неведомого
мира, и этот неведомый
мир — видимо, юноша.
Отец же Введенский, видя проявления утвердившегося нигилизма и атеизма не только в молодом, но старом поколении, всё больше и больше убеждался в необходимости борьбы с ним. Чем больше он осуждал неверие Смоковникова и ему подобных, тем больше он убеждался в твердости и незыблемости своей веры и тем
меньше чувствовал потребности проверять ее или согласовать ее с своей жизнью. Его вера, признаваемая всем окружающим его
миром, была для него главным орудием борьбы против ее отрицателей.
В большей части случаев я успеваю в этом. Я столько получаю ежедневно оскорблений, что состояние озлобления не могло не сделаться нормальным моим состоянием. Кроме того, жалованье мое такое
маленькое, что я не имею ни малейшей возможности расплыться в материяльных наслаждениях. Находясь постоянно впроголодь, я с гордостью сознаю, что совесть моя свободна от всяких посторонних внушений, что она не подкуплена брюхом: как у этих «озорников», которые смотрят на
мир с высоты гастрономического величия.
Подойдет к нему супруга, подползут ребятишки, мал мала
меньше…"Как хорош и светел божий
мир!" — воскликнет Михайло Степаныч."И как отделан будет наш садик, душечка!" — отвечает супруга его."А у папки денески всё валёванные!" — кричит старший сынишка, род enfant terrible, [сорванца (франц.).] которого какой-то желчный господин научил повторять эту фразу.
И в самом деле, из этого города даже дороги дальше никуда нет, как будто здесь конец
миру. Куда ни взглянете вы окрест — лес, луга да степь; степь, лес и луга; где-где вьется прихотливым извивом проселок, и бойко проскачет по нем телега, запряженная
маленькою резвою лошадкой, и опять все затихнет, все потонет в общем однообразии…
— Я ему говорил тоже, что, мол, нас и барин николи из своих ручек не жаловал, а ты, мол, колбаса, поди како дело завел, над христианским телом наругаться! Так он пуще еще осерчал, меня за бороду при всем
мире оттаскал:"Я, говорит, всех вас издеру! мне, говорит, не указ твой барин! барин-то, мол, у вас словно робенок
малый, не смыслит!"
— Это
мир должен. Расход тоже не
маленький. Печку-то перебрать что стоит? Нет, уж что тут. Счастливо оставаться.
Эти остатки, в виде объедков пирогов, котлет, жареного мяса, живности и даже в виде застывших подливок, продаются в особенном отделении Halles centrales [Центрального рынка] и известны под именем bijoux. [объедки] Они-то собственно и составляют главное основание стряпни в тех
маленьких ресторанах, в которых питается недостаточное население столицы
мира.
Вы, мой
маленький друг, и вы, капитан, единственные в
мире люди, которые, я желал бы, чтоб хоть сколько-нибудь меня любили и понимали…
Этот
маленький посланец большого
мира не охладевал и не горячился, но как клещ впивался в кого ему было нужно для получения успеха, и не отставал.
А за окном весь
мир представлялся сплошною тьмой, усеянной светлыми окнами. Окна большие и окна
маленькие, окна светились внизу, и окна стояли где-то высоко в небе, окна яркие и веселые, окна чуть видные и будто прижмуренные. Окна вспыхивали и угасали, наконец, ряды окон пролетали мимо, и в них мелькали, проносились и исчезали чьи-то фигуры, чьи-то головы, чьи-то едва видные лица…
Если бы их было только
малое меньшинство, то оно редко испытало бы что-нибудь худшее, чем презрение
мира, а
мир между тем, сам того не чувствуя и не будучи за то благодарен, постоянно становился бы мудрее и лучше от этого тайного воздействия.
Должно прийти время, когда с людьми нашего
мира, занимающими положения, даваемые насилием, случится то, что случилось с королем в сказке Андерсена «О новом царском платье», когда
малое дитя, увидав голого царя, наивно вскрикнуло: «Смотрите, он голый!» и все, видевшие это и прежде, но не высказывавшие, не могли уже более скрывать этого.